Хлам
Скажи, мой друг, зачем такие средства
расходуешь на свой наемный дом?
Достанется слепым червям в наследство
Имущество, добытое трудом.
У. Шекспир
Пустой грузовик, посигналив, застыл у подъезда, готовясь принять в
свою бездонную утробу все наши пожитки. Грузчики, совершенно некстати,
тоже явились вовремя. Деловито размотав свои ремни и перебрасываясь
шутками, они принялись выносить нашу мебель. Долгожданный праздник под
названием «Переселение» готов был обернуться катастрофой…
Мы слишком поздно осознали, что нам совершенно не хватит мешков,
картонных коробок, сил, а - главное - времени. Пока грузчики методично
опустошали нашу квартиру, мы с женой, нервно и бестолково метались между
узлов и коробок. Из комнаты - в кухню, оттуда - в ванную, из ванной -
снова в комнату и на балкон. Позади - почти сутки без сна, а добрая
треть багажа все еще не упакована.
Трясущимися от напряжения руками лихорадочно трамбуем, связываем и
распихиваем по коробкам. Треск «скотча», звон стекла, шуршание бумаги,
пылища. Нервы на взводе. Неспешный ритм грузчиков кажется слишком
быстрым. Остановись, мгновенье, мы - в цейтноте!!!
А вещи все прибывают и прибывают - из пыльных недр кладовых, из
темных и порядком подзабытых лабиринтов антресолей, с балконных полок.
Любимая сумка со сломанной «молнией» (пустяк, починю как-нибудь).
Пробитый (надо будет к лету заклеить) надувной круг. Столик на
непослушных колесиках. Все это ископаемое добро давно устало ждать,
когда его починят, подкрасят, перешьют и вернут к полезной жизни
заботливые хозяйские руки. Вещи, давно отыгравшие свои роли, теперь,
перед финалом исхода, явились из-за кулис и, столпясь бесполезным хламом
в проходах, понуро ожидают своей участи: либо еще один шанс, либо - на
свалку. Ждать осталось недолго…
Нет, все-таки молодцы итальянцы; с шумом и треском выбрасывать в
новогоднюю ночь хлам из дома - это правильно. Долой старое, треснутое,
разбитое! А тут…
Ну, в самом деле, зачем это нужно - годами хранить, пылесосить,
перекладывать с полки на полку то, что занимает столько места и, хоть
кажется полезным и нужным, уже давно таковым не является? И чем это не
рабство - быть в услужении у рухляди?
Нет, эту болезнь непременно надо лечить! Но как? А может и нам как-то
перенять эту европейскую практику - хоть раз в год разгружать от
залежалого хлама свои и без того малогабаритные жилища? Всем вместе, под
треск новогодних фейерверков радостно и без всякого сожаления махнуть на
все рукой и … подарить, раздать, выбросить, в конце концов. И чтоб потом
не подбирать…
А если делать это чаще?
«Если-если!» - передразниваю сам себя и, заклеивая «скотчем»
очередной неподъемный ящик, злюсь на свою плюшкинскую натуру и слишком
позднее прозрение. Ну, куда, куда это все деть?!! Выходит, если бы не
переезд, так бы мы и жили дальше на этом кладбище бесполезных предметов,
грозящих похоронить заживо и нас.
Что-то было просто жалко выбросить сразу: все-таки, память! Что-то
должно было когда-нибудь пригодиться, только это самое «когда-нибудь»
так и не наступило. Что-то ждало того заветного часа, когда подрастут
наши дети. Дети подросли, а это «что-то», безнадежно устарев, так и не
понадобилось. Теперь - очередь внуков?… Та-ак… Три мешка игрушек!… Это -
точно для них…
Самый громоздкий груз - книги, «багаж знаний». Тома, любимые с
детства. Сокровища, некогда купленные у спекулянтов за немалые деньги.
Книжек невероятно много. Когда-то это было предметом гордости. Сейчас -
неподъемное бремя. А в век электронных библиотек еще и непозволительная
роскошь. И все же оставить или выбросить все это добро рука не
поднимается. И потому вся эта книжная рать благополучно перекочует на
новое место и нерушимо встанет на свои привычные места за стеклянными
дверками. А мы, тоже по привычке, продолжим читать прессу, электронную
почту, наспех глотать чужие книги, взятые напрокат у знакомых или
просматривать упрощенные донельзя экранизации бессмертных классиков…
С тяжкими мыслями и таким же тяжелым ящиком литературы заторможенно
маневрирую вдоль тесного коридора. Неловко зацепив что-то громоздкое,
вздрагиваю от неожиданного грохота. Оборачиваюсь.
Старый дружище, мой виды видавший этюдник. На тебе давно - не пыль
дорог, широких полей. Не засохшие капли веселого летнего ливня - нет,
это след тряпки, многократно стиравшей с потускневшего лака самую унылую
и самую серую пыль на свете - домашнюю.
Ты каждую весну ждал, что я потащу тебя на пленэр. А потом надеялся,
что мои дети вернут тебя к жизни. А я? Я просто забыл о тебе. И вот ты
распластался на полу, небрежно подкошенный моей суетой, немой свидетель
несбывшихся надежд своего хозяина, которому так и не хватило запала
стать настоящим художником.
По разгромленной квартире вовсю гуляют сквозняки и солнечные зайчики.
Вспотевшим грузчикам уже не до шуток. Передвигаясь, как в замедленном
кино, они работают уже три часа кряду. Лет пятнадцать назад, когда мы
сюда вселялись, их коллегам потребовалось меньше часа.
Сколько всего накопилось в нашей квартире за эти годы! В полусонном
мозгу откуда-то всплыл стих из Писания о том, как дом устрояется
мудростью … и внутренности его наполняются всяким драгоценным и
прекрасным имуществом. Усмехаюсь: «наполняются всяким» - это в точку. А
вот насчет «драгоценного и прекрасного» - тут у меня с Библией не
сходится. Ну как тут бросишь?! - Жалко!! Свое! Родное! «Нажитое
непосильным трудом…» Вот вам и проверочка, христиане, - как там внутри,
ёкает, жаль бросать барахлишко? «Где сокровище ваше?»
Вещи, покинувшие привычные полки, похожи на беженцев. Они сгрудились,
как попало и с ужасом наблюдают, как их бесцеремонно и спешно
растыкивают по мешкам и сумкам - туда, где еще осталось хоть немного
свободного места.
На поцарапанном и пыльном полу осталась нетронутой только жалкая
кучка. Вещи-изгои, чья участь - помойка. Остальные - каким-то чудом
утряслись, распластались и втиснулись-таки в набитый битком грузовик.
…Вот и опустела квартира. Наши голоса и шаги отдаются в ней гулким
эхом. Совсем как тогда, лет пятнадцать назад, когда мы - молодые,
счастливые налегке впервые вошли сюда…
Неужели это так важно - накопить и переворошить уйму всего, чтобы,
покинув насиженное гнездо, понять, что главное в жизни - не вещи?
Видимо, да. И этот наш суматошный переезд - лишь репетиция другого
переселения, последнего. Внезапного или предусмотренного - не столь
важно. Очевидно одно - пройдет не так уж много времени, и каждый из нас
покинет свой дом; уйдет навсегда и без чемоданов…
Думаю, в тот час любому человеку станет ясно, сколько всякого хлама
тот добровольно таскал всю жизнь - и за душой, и в руках: «Авось,
пригодится». И тогда, без всякого сожаления отбросив все, наверное,
каждый из нас обрадуется, удивленно замечая, как легко свободные руки
взлетают навстречу широким объятиям небесного Отца.
